НА МСВС

Эти и другие сообщения и аналитические обзоры доступны
на английском языке по адресу http://www.wsws.org/index.shtml

Новости и комментарии
Социальные вопросы
История
Культура
Философия
Рабочая борьба
Переписка
Трибуна читателя
Четвертый Интернационал
Архив
Что такое МСВС?
Что такое МКЧИ?

Книги

Другие языки
Английский
Немецкий
Французский
Испанский
Индонезийский
Сербо-Хорватский
Тамильский
Сингальский

Важнейшие заголовки

Президент Путин поклоняется мощам Серафима Саровского

Война, олигархия и политическая ложь

Женщина в русской революции — Письма Натальи Седовой к Льву Троцкому

Кэтрин Хепберн, Грегори Пек и американское кино

Любовь и боль — Божественное вмешательство, фильм Элии Сулеймана

Документальный
фильм об афганской войне обвиняет США
в массовых убийствах военнопленных

МСВС : МСВС/Р : История : Вадим Роговин

Версия для распечатки

Конец означает начало — 7-й том исследования Вадима Роговина

От нашего корреспондента
6 июня 2002 г.

15 мая в московском Институте развития прессы состоялась презентация седьмого тома исторического исследования российского марксистского историка и социолога Вадима Роговина Была ли альтернатива? Встреча была организована женой Вадима Галиной Роговиной-Валюженич и одновременно была празднованием его 65-летнего юбилея.

Оставшееся совершенно незамеченным средствами массовой информации, это мероприятие стало важным научным и историческим событием мирового масштаба. В условиях глубокого политического, культурного и интеллектуального упадка, которым сопровождался период, последовавший за распадом СССР, был сделан очень важный шаг вперед на пути восстановления исторической правды о советской истории и возрождения интернациональных традиций мировой социалистической культуры.

7-й том исторической серии Вадима Роговина, получивший название Конец означает начало, вышел из печати в конце апреля этого года. Эта книга завершает труд, на котором автор сконцентрировал свои творческие усилия 1990-х годов, — написание истории марксистской оппозиции сталинизму в Советском Союзе между 1923 и 1940-м годами.

Конец означает начало освещает события 1939-1941-го годов и охватывает три основные темы: положение в Советском Союзе после завершения Большого террора и до вторжения гитлеровских армий в СССР; международные отношения этого периода, в особенности между нацистской Германией и сталинским режимом; обстоятельства убийства Льва Троцкого в Мексике в 1940 году.

Среди более чем 70 человек, собравшихся в зале, них были студенты, рабочие, журналисты, друзья Вадима Роговина и его коллеги по работе в Институте социологии РАН, представители нескольких социалистических тенденций, а также дети участников Левой оппозиции, которым удалось пережить кровавый террор сталинистского режима. Среди них Валерий Борисович Бронштейн (внучатый племянник Льва Троцкого), Татьяна Иваровна Смилга (дочь известного большевика Ивара Смилги), Зоря Леонидовна Серебрякова (дочь секретаря Ленина Леонида Петровича Серебрякова), Юрий Витальевич Примаков (сына командарма Виталия Примакова).

Открывая мероприятие, Михаил Воейков, доктор экономических наук, профессор института экономики РАН и президент русского Института Троцкого, отметил, что повод, собравший всех присутствующих в зале, является «историческим событием в жизни нашей страны и не только нашей страны» и выразил свое восхищение тем поразительным вкладом, который был сделан В. Роговиным в осмысление и понимание истории Советского Союза.

М. Воейков подчеркнул, что разгадка того, каким образом Роговину удалось собрать такой колоссальный материал, коренится в том, что он всю жизнь занимался изучением этой темы. Из отдельных наблюдений складывалась большая историческая мозаика.

«После чтения работ Роговина — сказал М. Воейков, — начинаешь понимать всю мощь и силу интеллекта Троцкого, а также реальность той альтернативы, которая могла быть известному нам по личному опыту Советскому Союзу, России и которая, я надеюсь, и будет когда-нибудь».

Затем слово было предоставлено жене, другу и соратнику В. Роговина Галине Роговиной-Валюженич, благодаря которой, в частности, смог увидеть свет и 7-й том исторической эпопеи.

«Я рада приветствовать всех, кто пришел сюда, чтобы почтить память В.З. Роговина, отдать должное великому человеку и великому ученому, — сказала она. — Сегодня я с полным правом могу озвучить его слова: "Я выполнил свой долг перед прошлым, настоящим и будущим". Я выполнила долг перед Вадимом».

«Сегодня один из самых знаменательных дней в моей жизни, потому что дело, которому посвятил всю свою жизнь мой муж, пришло к заключительному этапу, появилась последняя, заключительная книга его исторического исследования "Была ли альтернатива сталинизму"?»

Описывая ту необыкновенно тяжелую и удушливую атмосферу первой половины 1990-х годов, когда появились первые книги исторической серии «Была ли альтернатива?», она сказала: «... Голос автора остался не услышан, потому что нарастал вал антибольшевистской пропаганды, все средства массовой информации огульно очерняли советское прошлое, смешивали с грязью большевизм, отождествляя его со сталинизмом. Те ценности, на которых воспитывались мы и все наше общество, были попраны. Книги не нашли отклика, не появилось ни одной рецензии. Вадим чувствовал себя в полнейшей изоляции, и я боялась, что у него наступит состояние депрессии, потому что психологически было очень сложно с этим справиться».

В этих труднейших обстоятельствах появился фактор, который оказал Вадиму Роговину неоценимую услугу. Это было его знакомство в 1993 году «с Дэвидом Нортом и представителями американской партии Социалистического Равенства. Вадим нашел в их лице единомышленников, людей, разделяющих его взгляды, близких ему по внутренним убеждениям, по моральным ценностям. Он говорил, что это люди особой породы, и я согласна с ним. Никогда раньше я не видела Вадима таким приподнятым, одухотворенным, как в общении с этими людьми».

Благодаря этой завязавшейся дружбе и тесному сотрудничеству были не только написаны следующие книги, но и организованы лекционные туры по всему миру, которые имели огромный успех и собирали в залах Европы, Америки и Австралии сотни и тысячи человек. Не случайно поэтому автор посвятил 7 том своего исторического исследования Международному Комитету Четвертого Интернационала.

«Тот, кто слышал, как Вадим читал свои лекции, — говорила Галина Роговина-Валюженич, — никогда этого не забудет. Он был потрясающим оратором, который завораживал слушателей не только благодаря огромному количеству знаний, которые он таил в себе, но и вследствие страстности своих выступлений. Эта страстность происходила из-за того, что он идентифицировал себя с теми людьми из Левой оппозиции, правду о которых он восстанавливал в исторической памяти нашего народа. Он был близок им по духу, по нравственным качествам».

В завершение своего эмоционального и местами очень личного выступления, она сказала: «Это был человек, без которого мир становится ниже на голову, беднее. И я это говорю не только потому, что я его безгранично люблю, боготворю его. Я это знаю потому, что судьба подарила мне огромное счастье быть его женой и познать этого человека во всей его полноте, во всех его проявлениях: в быту, на вершине его успеха. Я знаю, что это был чистый и святой человек, который достоин поклонения».

Затем выступил Дэвид Норт, председатель редакционной коллегии Мирового Социалистического Веб Сайта, который сконцентрировал свое внимание, прежде всего, на научной и исторической оценке жизни и творческого наследия Вадима Роговина.

Говоря о людях, обладающих способностью переступать рамки своего конечного физического существования, которые вносят нечто новое и важное в «коллективное социальное бытие человеческого рода» и тем самым обретают вечность в памяти потомков, он сказал, что «именно такова жизнь Вадима Захаровича Роговина».

Длительный кризис советского сталинистского режима завершился в конце 1980-х и 1990-е годы способом, который был реакционным в политическом смысле и носил на себе печать социального регресса. «Несмотря на все произошедшее с середины 1980-х годов, из потрясений, сквозь которые прошло советское и постсоветское общество, не выросло ни одной политической фигуры, которая обладала бы международным признанием или вызывала бы восхищение. В той степени, в какой человечество находится в поиске новых и плодотворных идей, невозможно найти никого, кто обращал бы в этом смысле свой взор в сторону постсоветской России. Практически все фигуры, которые приобрели в этот период известность или получили скандальную популярность, обнаружили себя посредственностями и самыми обыкновенными негодяями».

«На этом фоне интеллектуальной и культурной пустыни работа Вадима Роговина возвышается как достижение монументального масштаба».

«Какую задачу поставил перед собой Вадим в продолжение последнего десятилетия своей жизни? — продолжил Д. Норт. — Опровергнуть беспардонное искажение роли Троцкого в советской истории; дать отпор той лжи, согласно которой сталинизм был необходимым и органическим продуктом Октябрьской революции; дать ответ на утверждения, что не существовало альтернативы сталинизму в СССР. В дискуссиях и совместной работе с Международным Комитетом Четвертого Интернационала Вадим развил свое объяснение сталинистских чисток 1930-х годов. Он показал, что они были формой политического геноцида, направленного против представителей марксисткой политики и культуры в советском рабочем классе и интеллигенции. Вадим интерпретировал террор 1930-х годов как форму гражданской войны, организованной Сталиным и его приспешниками (Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Берией, Микояном и другими) против преследуемой, но все еще мощной социалистической оппозиции, самым крупным голосом которой был Лев Давыдович Троцкий».

«В основе этого исторического анализа лежала концепция большой философской глубины. Вадим утверждал, что движущей силой, определившей кровавый характер сталинистского режима, было стремление к социальным привилегиям — достижению материальных благ меньшинством за счет большинства. Социальная политика, нашедшая свое выражение в преступлениях Сталина, состояла в продвижении и защите бюрократией, во главе которой он стоял, социального неравенства. Фундаментальная разница между большевизмом и сталинизмом заключалась именно в этом: историческим предназначением первого было стремление к социальному равенству, в то время как цель последнего состояла в защите индивидуальных привилегий. Как писал Вадим, "сталинская жадность к материальным благам, его страсть к неограниченной роскоши в повседневной жизни передалась его наследникам вплоть до Горбачева. Все они, в отличие от старой большевистской гвардии, не желали разделять с народом физические трудности и лишения"».

Завершая свое выступление, Д. Норт сформулировал следующее важное обобщение: «В истории есть периоды, когда революционные социальные потрясения разбивают старые барьеры и освобождают путь для великих достижений во всех сферах человеческой культуры. По следам подобных потрясений появляются гении, выступающие в качестве голоса своей эпохи. Они усиливают все прогрессивные импульсы своего времени и придают им наиболее глубокую, универсальную и неустаревающую форму».

«Но бывают и другие, более сложные и мучительные периоды истории, когда творческий гений должен работать в изоляции и оппозиции. Исключительные фигуры такой эпохи выступают не в качестве мужчин и женщин своего времени, а в качестве мужчин и женщин, идущих против своего времени. В этом смысле существует параллель между жизнью Троцкого и жизнью Вадима. Если бы Троцкий умер в 1923 году, он наверняка остался бы в истории как одна из величайших фигур восходящей Русской революции. Однако то, чего достиг Троцкий в продолжение последних 17 лет своей жизни, между 1923 и 1940-м годом — речь идет о его неутомимой борьбе против сталинистского предательства мирового социализма — обеспечило ему историческое бессмертие в качестве самого крупного и наиболее значимого революционного мыслителя и лидера XX, а может быть, и XXI столетия».

«Величие Вадима, как и Троцкого, проявилось в политической, интеллектуальной и моральной оппозиции — в его мужестве, принципиальности и непобедимой преданности исторической правде в условиях, прогнивших вследствие десятилетий лжи, цинизма, лицемерия и малодушия. Противостоя времени, в котором он жил, Вадим Роговин написал семь книг, которые останутся в мировой литературе как моральная и интеллектуальная веха в деле восстановлении человечеством своего собственного революционного наследия».

Борис Славин, доктор философских наук, профессор «Горбачев фонда», отметил необыкновенную увлекательность книг Вадима Роговина, которые захватывают читателя не меньше, чем детективный роман.

«Мне кажется, — сказал он, — основная историческая заслуга Роговина заключается в том, что он дает понимание того, что есть альтернативная история. Если та история, которую мы знали, была фальсификацией нашей российской истории — это была сталинская версия этой истории, — то теперь мы можем получить из книг Роговина альтернативную историю, попытку дать объективный анализ всех процессов, которые происходили в то время».

«Главный вопрос, который поставил Роговин и на который мы можем найти ответ в его книгах, — это вопрос о том, что с нами случилось, что с нами произошло на рубеже 1920-30-х годов, 1930-40-х годов, и самое главное, что произошло сегодня на рубеже 1980-90-х годов. Что же произошло? Какое общество мы потеряли? Что в этом обществе было? Что было в нем хорошего, а что плохого? Можно ли отразить это общество одним цветом, одной краской? Или это общество было противоречивым? В нем были люди, боровшиеся за осуществление идей, провозглашенных Великой Октябрьской революцией, — идеи, которые до сих пор не реализованы, но которые, может быть, будут реализованы».

«В этом состоял основной пафос книг Роговина, — продолжил Б. Славин. — Это был уникальный человек, который был одинок. Но это одиночество было политическим одиночеством, потому что силы, которые доминировали и творили в это время историю, были не его политическими силами, не теми силами, со стороны которых он мог найти поддержку».

Затем выступило еще несколько человек. Писательница Ольга Трифонова, жена писателя Юрия Трифонова, отметила духовную близость исканий двух неординарных людей — Вадима Роговина и Юрия Трифонова, этого, пожалуй, наиболее значительного советского писателя послевоенного времени.

«Взгляды Вадима Захаровича неизбежно должны были оказать огромное влияние на Юрия Валентиновича, который был предан истории, любил историю, и был поэтому не только писателем, но и очень серьезным историком. Что было, конечно, объяснимо его общением с Вадимом Захаровичем».

«Когда я смотрю, — сказала Ольга Трифонова, — на одну из последних фотографий Вадима Захаровича: эти очень горькие складки у губ, — то думаю вот о чем. Вы знаете, все-таки он был счастливым человеком. Судьба подарила ему встречу с замечательной женщиной, любовь, — это не у всех бывает, не всем судьба это дарит. Судьба ему подарила замечательных друзей, очень преданных, об этом говорят и их слова, которые сейчас произносятся на нашем собрании. И вышли все его книги, это счастье... мы сейчас собрались почтить память человека, который состоялся, который познал в жизни и счастье, и осуществление своих самых главных надежд и желаний — это книги. И я, конечно, уверена, что его имя не будет забыто никогда».

После этого своими мыслями по поводу вышедшей книги поделился со слушателями профессор Андрей Иванович Воробьев, академик медицинских наук. Представитель Социалистической партии Ирландии рассказал о том, какой позитивный резонанс находят произведения В. Роговина у читающей публики за пределами России. Марк Головизнин, сотрудник и помощник В. Роговина, зачитал письменное обращение, посланное из Франции Жан-Жаком Мари, социалистом, который издает исторический журнал Тетради рабочего движения. Илья Будрайтскис, студент московского Педагогического института и активист Комитета за Рабочий Интернационал, описал влияние, которое оказывают книги В. Роговина на студенческую молодежь России.

Кроме этих ораторов слово брали очень многие из собравшихся, поскольку тема мероприятия и характер прозвучавших выступлений никого не оставили равнодушными. Можно с полным основанием сказать, что все присутствовавшие в этот момент в зале испытали чувство единения, выросшее из общего понимания драматичности и противоречивости судеб российской и мировой истории XX столетия.

Смотри также:
Вадим Роговин